«Возможно, со смертью отца из меня тоже ушла жизнь»
— В юниорском возрасте вместе с Ариной Соболенко и Ульяной Гриб ты выступала на чемпионате мира и Кубках Европы. Арина сейчас на пороге топ-10, Ульяна профессиональной карьере предпочла учебу в США и играет за Флоридский международный университет. Правда ли, что ты тоже могла уехать учиться?
— Даже не думала об этом никогда.
— А твоя мама?
— Приоритетом для моей мамы, как, наверное, для всех мам, является здоровье и образование ребенка. Она и не мечтала о том, чтобы я когда-нибудь стала топовым игроком. На это никто из моих близких не рассчитывал. Не верил ни после моей победы на юниорском открытом чемпионате Австралии, ни даже после сезона 2017 года, который завершила на 134-й позиции. Пожалуй, это одна из причин, почему до недавнего времени я тоже не стремилась к тому, чтобы когда-нибудь выиграть турнир серии Большого шлема или стать первой ракеткой мира. Но и посвящать себя учебе не планировала, этого хотела моя мама.
— Речь про учебу в США?
— Нет, здесь, в Минске. Сейчас я на третьем курсе института физкультуры. Мама частенько спрашивает: «Ты что-нибудь читаешь? Так почитай». А у меня времени для учебы немного.
— Ты не верила в успешное будущее в теннисе?! Объясни.
— Не предполагала, что буду играть на таком уровне, как, например, сейчас. Просто ходила на тренировки, а как нужно начала работать только в 2018 году. Начала, так как поняла, чего хочу.
Знаешь, я ведь читаю прессу, комментарии под публикациями. И вот на что хочу обратить внимание. Существует много ошибочных суждений обо мне. Кто-то называет меня талантливой. Другие считают, что порой я выпендриваюсь или халатно отношусь к теннису. Мол, талантливая и только за счет таланта выезжает.
Лично я не считаю себя талантливой теннисисткой, а вот способной — да. Физические данные для тенниса хорошие. Таня Ловец, мой тренер по физподготовке, говорит, что я пока не использую все ресурсы организма: «Стоит в сотне, а упражнение на пресс сделать не может!» На обследовании во Франции сказали, что у меня пропорциональные части тела. Возможно, техника у меня чистая, хотя тоже есть моменты, которые лишь с нынешним личным тренером Владимиром Круком мы начали менять к лучшему. И все же для меня талант — что-то такое, что ты делаешь для достижения цели. Другими словами, работать так, как Арина. Вот почему я считаю, что Арина талантливее меня.
— Повлияла ли Арина на проснувшееся в тебе стремление?
— Арина… Не знаю, честно. Я просто стала получать удовольствие от работы. Мне стало в кайф фигачить на тренировках, уставать, играть длинные розыгрыши, меньше ошибаться, делать виннеры и исполнять эйсы.
Начиная с момента, когда стала играть в теннис, и до 12 лет, помню, что тоже была счастлива. Мама рассказывает, что я часами стояла у стенки на мазовских кортах, пока тренировался брат. Однако затем случилось то, что притупило интерес к теннису. Умер папа.
Естественно, такая потеря откладывает отпечаток. Когда папа ушел из жизни, мне стало одиноко. Пытаюсь что-то вспомнить о том времени, но все как в тумане. Да, ходила в школу, на тренировки и курсы английского языка, так как мама хотела сделать меня самой умной, но как-то по инерции… У меня с отцом была сильная связь. Я похожа на него внешне и характером.
О том, что отец находится в реанимации, узнала, когда готовилась к турниру. В пятницу его забрали в больницу, а уже в понедельник я играла первый матч. Отец находился в бессознательном состоянии всю неделю, пока проходили соревнования.
— Сколько было твоему отцу, когда он умер?
— 47 лет. До последнего верила, что он поправится.
Сейчас я не удивляюсь тому, что желание быть лучшей в теннисе было и вдруг пропало. Возможно, со смертью отца из меня тоже ушла жизнь. Никогда эту тему в семье не поднимали. Думаю, мама сама только сейчас начинает понимать, что тогда, семь с половиной лет назад, случилось.
Бывало, Александр Васильевич [Шакутин] (бывший председатель Белорусской теннисной федерации. — Прим. ред.) говорил: «Да ты просто не хочешь!» Это больно. Ранит. Никто не знает, через что ты прошел. Когда я вижу, что Саше Саснович помогает папа… Здорово, когда есть папа, отец. Когда твои близкие живы и здоровы.
— Как ты пришла к мысли, что переживания из-за смерти отца мешают развитию карьеры?
— Не сразу. Какое-то время не связывала то, что плохо играю, или другие проблемы в жизни с этим фактом. А Вове, моему тренеру, важно было понять, в чем причина, чтобы помочь мне стать лучше как игроку. Мы стали вместе искать. В первый год сотрудничества, с конца 2015-го, вообще ничего не получалось. Я была настолько закрыта! Никого не подпускала к себе. На второй год проявила заинтересованность в том, чтобы вместе с Вовой найти решение. Ведь кроме тенниса существует и другая жизнь. Что ты будешь делать, когда карьера завершится? Каким ты будешь человеком? Это все вопросы не про теннис, а про нечто более глобальное. Если ты понимаешь, что у тебя в жизни происходит, то и в теннис нормально будешь играть.
— После побед ты думаешь об отце?
— Победы, которые могла бы посвятить отцу, думаю, еще впереди. Значимого успеха пока я не добилась. Хотя после завоевания титула чемпионки юниорского Australian Open в гостиничном номере плакала навзрыд. А мысли такие: «Жаль, папа не видел». Радость от высоких оценок знаний в школе тоже хотелось разделить вместе с ним. Именно с ним и не столько с мамой. Когда отец улыбался, я переживала чистые светлые эмоции.
«Меня не поддерживали. Будто списали, так как не видели прогресса в рейтинге, в то время как у Арины он был заметен»
— В 2016 году ты говорила, что к 19 годам хочешь быть в топ-50. Сейчас тебе 20. Твоя лучшая позиция в рейтинге Женской теннисной ассоциации — 60, а текущий рейтинг — 65 WTA.
— Ох, говорить такое было слишком самонадеянно. Тренер с самого начала нашего сотрудничества давал понять, что я могу быть топовым игроком. И какой же была моя реакция? Ах, ну раз Вова так говорит, значит, сто процентов так и будет.
— То есть так, как будто для это ничего не нужно делать, верно?
— Да. Оглядываясь назад на нашу с Вовой работу, не готова пройти этот путь еще раз. В моей голове было много того, что мешало росту мастерства, прогрессу. Желаю всем молодым игрокам, чтобы их переход из юниорского во взрослый теннис проходил легче. Вдаваться в подробности не буду, так что просто поверьте на слово.
— Какие цели ты ставила перед завершившимся сезоном?
— Разумеется, финишировать в топ-100. Это была задача-минимум, а дальше я не думала. Усиленно тренировалась и хорошо готовилась к поездке на турниры в Будапешт, Индиан-Уэллс, Майами, Чарльстон и Лугано, что вылилось в титулы в Химках и Сен-Годенс. Через эту серию смогла зайти в топ-100. А потом: «Хорошо, что дальше?» Внутри опустошение. Непонимание того, что я хочу, не позволило развить успех. «В смысле, что дальше? — удивился моей реакции Вова. — Если тебя устраивает просто быть в сотне, ищи себе нового тренера».
С точки зрения тенниса понравилось, как я играла в Лугано и после US Open, когда снова стала отдаваться на тренировках. В Линце была сильнее в матче с Белиндой Бенчич и сыграла с Анастасией Павлюченковой. Там вновь дала о себе знать боль в колене, из-за которой снялась в Чарльстоне, но я могла завершить матч с Павлюченковой в двух сетах. Только по глупости отдала игру… На турнире в Люксембурге обыграла Полин Пармантье и Карину Виттхёфт, прошлогоднюю победительницу соревнований. Может, она и не очень хорошо провела прошлый сезон, но в Люксембурге, думаю, была мотивирована, так как у нее «сгорали» очки. Матч с ней выдался хорошим. Он показал, что я могу настроиться на борьбу в третьем сете после проигрыша во втором. Раньше я бы сдалась. Девяносто процентов проигранных матчей случилось из-за того, что я рано сдавалась. Работаю над тем, чтобы изменить ситуацию.
— Самостоятельно или с помощью психолога?
— Я не верю в психологов. Считаю, что психологическую поддержку могут оказать близкие люди, которые проводят с тобой много времени, хорошо знают и понимают тебя. А что знает о тебе психолог? Только то, что ты сам ему расскажешь. Человеку же свойственно представлять себя лучше, чем есть на самом деле.
— Игроки вроде Арины, Вики Азаренко или Серены Уильямс выражают недовольство своими действиями эмоциональными выкриками и сломанными ракетками. Наблюдая за тобой после ошибок, переживаешь: ты ходишь по корту и уничтожаешь себя.
— Это правда. На последних турнирах в прошлом сезоне таким не занималась, зато сломала три или четыре ракетки. Раньше не позволяла себя такого. Не выпускала негативную энергию, а старалась погасить ее в себе. Со стороны могло показаться, что играю без желания. Просто считала, что не должна показывать соперницам свое отношение к происходящему на корте. Да, иной раз это может принести пользу, но когда внутри вообще жесть, что с того, что сломаю ракетку? Да, получу этот несчастный штраф, но, скорее всего, будет шанс перевернуть игру в свою пользу.
— Что ты чувствуешь после того, ломаешь ракетку?
— Облегчение. Этот как если ты выкрикнешь что-то — и через мгновение плохие мысли уходят. Хм, может, лучше кричать? За крики штраф не дают.
— В матче с Германией в этом году ты провела первый одиночный поединок в Мировой группе Кубка Федерации против Татьяны Марии. Второй сет выиграла, а в третьем случилось 0:6. В чем причина?
— Да все то же, что и во втором круге Уимблдоне, где играла с Юлией Гёргес. Вышла на тот матч и уже переживала, во втором сете почувствовала, что победить реально. А в третьем распсиховалась, требуя от себя безошибочной игры и не будучи способной ее показать. Как можно психовать на турнирах Большого шлема?! Гёргес взяла ситуацию под контроль, и в решающей партии было 2:6.
Что же касается матча с Татьяной Марией, то я будто забыла, что нахожусь на матче Кубка Федерации. Подвела команду поражением. Думаю, что сейчас я не допустила бы такого исхода. А тогда, увы, была не готова. Плюс мне было не особо комфортно в команде под руководством Эдуарда Владимировича [Дуброва] (бышего капитана сборной Беларуси. — Прим. ред.). Кажется, он не сумел простить меня за то, что ушла от него к своему нынешнему тренеру. Хотя такое случается. Это жизнь. И вообще, считаю, что Эдуарду Владимировичу не стоило делать некоторых вещей после нашего расставания. Он ведь знает мою историю: потеряла отца, у меня не было много денег…
Короче, я сильно переживала перед поединком с Татьяной Марией. Меня конкретно зажало. Это увидела Арина. Она пришла подбодрить вместе с Магнусом Норманом. Магнус рассказал какую-то историю. Их забота позволила отвлечься и придала сил для решительных действий во втором сете против Марии.
Вера Лапко (слева) и Арина Соболенко в компании бывших министра спорта и туризма Александр Шамко (второй слева) и председателя федерации тенниса Александра Шакутина на тренировке перед финалом Кубка Федерации 2017 года Беларусь — США, Фото: Дарья Бурякина, TUT. BY
— После яркого дебюта Арины за сборную и ее продвижения в рейтинге тебя долго донимали вопросами о зависти, ведь ты с Ариной одногодка. Еще несколько лет назад разница в уровне между вами не просматривалась. После US Open — 2018 ты все же призналась — завидуешь.
— Конечно! Просто это такое чувство, рассказать о котором мало кто пожелает.
— В какой момент оно обострилось?
— Когда меня не поддерживали. Будто списали, так как не видели прогресса в рейтинге, в то время как у Арины он был заметен. Никто не разбирался в проблеме. Никто не пытался мне помочь. Эдуард Владимирович лишь находил повод, чтобы меня унизить. Александр Васильевич был на стороне Арины. Тыкал мне тем, что, если бы послушала его и раньше перешла бы во взрослый тенниис, как Арина… Никто не знает, чем бы это закончилось. Есть так, как есть.
— То есть зависть связана не с победами Арины, а с отношением к ней?
— Да. Несправедливо строго меня судили. Нет, я тоже не святая. У меня были заскоки. Так, после победы на юниорском Australian Open словила звезду. Вела себя, откровенно говоря, по-детски, хотя требовала отношения, как ко взрослому. Могла говорить умные вещи, но не всегда они отражали зрелость. Дитё!
«У нас всегда были хорошие отношения с Румасом»
— Расскажи, как ты праздновала Новый год в 2018-м.
— До 23.00 смотрела шоу «Танцы» на ТНТ, а потом мы с тренером прогулялись по улице. Дело было в австралийском Брисбене, где я провела первый матч в сезоне в квалификации к турниру. Проиграла Даяне Ястремской. Играть с ней так часто — это вообще капец! До этого мы встречались в Москве, Питере и Дубае. Когда увиделись на Кубке Кремля 2017 года, помню, подумала: «Ну вот, сейчас опять на нее попаду. Не справлюсь с бешеным темпом. Блин, собирать вещи, что ли?» Нет, в тот раз мы не пересеклись, а вот в Брисбене сыграли. Думаю, еще до матча я уступила Даяне. Расстроилась.
То, как я играла, — это было ужасно. Стояла жара. Как нам рассказывали более опытные девочки, на турнире в Брисбене никогда не было так жарко. Штука еще в том, что там есть два корта под навесом, где играть значительно комфортнее, чем на солнцепеке. А нас с Даяной отправили непонятно куда… Я умирала от жары. По словам Даяны, она тоже. Ну она хоть выиграла! После побед настроение всегда получше. У меня же вышел «шикарный» Новый год!
К счастью, с тех пор моя игра поменялась. Теперь при виде Даяны не буду паниковать, а раньше, честно, я не знала, как справляться с ее длинными пушечными ударами.
— Про серию турниров от Будапешта до Лугано ты говорила, что потратила на поездки столько же, столько заработала. По данным WTA, без учета уплаты налогов это 24,9 тысячи долларов. Так вышла ли ты «в ноль»?
— Могла заплатить максимум на тысячу долларов больше этой суммы. Выезды в Индиан-Уэллс, Чарльстон и Майами обошлись примерно в 15−16 тысяч долларов, а в Будапешт и Лугано оказались дешевле.
— Банк развития по-прежнему спонсирует тебя?
— До конца года — да. Я тут вот что хочу рассказать. В начале сотрудничество с Банком развития носило трехсторонний формат, и третьей стороной была федерация. Увы, возникали трудности.
В августе 2016 года попросила Сергея Николаевича [Румаса] (премьер-министр и бывший глава Банка развития. — Прим. ред.) о встрече. Предложила перейти на двусторонний формат договора, чтобы деньги поступали мне напрямую, на карточку. В свою очередь, обязалась носить отчеты в Банк развития. Сергей Николаевич согласился. Именно таким образом Банк развития спонсировал мои поездки на турниры в последние два года, за что я очень благодарна. Без этой помощи было бы крайне трудно добиться того, что у меня есть сейчас.
У нас всегда были хорошие отношения с Сергеем Николаевичем. В 2015 году он прилетал на Уимблдон, на котором я сыграла в полуфинале в одиночке и в финале в парном разряде юниорских соревнований. Помню, после проигрыша в полуфинале была так расстроена, что не смогла должным образом ответить Сергею Николаевичу, который подошел поддержать. «Хорошо сыграла», — сказал он. Я пожала ему руку, что-то пробурчала и убежала рыдать. Все это видел куривший в сторонке физиотрепевт Вики Азаренко Жан-Пьер Брюер (Джей Пи). Он тогда помогал мне, так как были проблемы со здоровьем. «Чего ты напряглась? Ты же знаешь чиновников. Хотят поддержать, но жизни спортсменов не знают», — нашелся Джей Пи. Я бы, конечно, так о Сергее Николаевиче говорить не стала. Он не такой. И вообще, это я неправильно повела себя, по-детски. Сергей Николаевич, видно, понял, что маленькая и на эмоциях, и не судил меня строго.
— Где-то еще после Уимблдона-2015 Румас был замечен на турнирах с твоим участием?
— В 2017 году он приезжал на открытый чемпионат Австралии, где мне предоставили wild card как победительнице прошлогоднего юниорского турнира. Я проиграла в квалификации, а Сергей Николаевич приехал в Мельбурн на вторую неделю соревнований. Понятно, что к тому времени меня там не было. Я точно не знаю, но, кажется, он вместе с женой собирался в следующем году выбраться на Australian Open. Говорил, что ему нравится в Австралии и что, может быть, поедет.
На встрече с Сергеем Николаевичем в 2016-м я объясняла, что мне нужно войти в топ-100, а там начну зарабатывать. Пока пользовалась спонсорской помощью Банка развития, заработанные деньги старалась откладывать. Сейчас у меня достаточно финансов на зарплату личному тренеру и поездки на турниры в течение двух лет. Есть запас, пусть он и не учитывает оплату услуг тренера по общефизической подготовке и массажиста.
— Румас в этом году пошел на повышение. Как ты его поздравила?
— Новость о его назначении премьер-министром увидела после выигранного матча. Сергей Николаевич всегда поздравляет меня с победами. В тот раз — тоже, а я ответила: «Спасибо! Кстати, поздравляю вас с повышением!» Интересный этап жизни у него сейчас.
«Я хочу стать универсальным игроком, каким является Роджер Федерер»
— В сборной есть сильные первые номера — Арина и Саша. Есть Вика Азаренко, которая может присоединиться к команде. Думаешь, поражение от Татьяны Марии подорвало веру в тебя?
— Татьяну Николаевну [Пучек] считаю хорошим капитаном. Очень рада, что она вернулась к этой роли. При принятии решения она отталкивается от твоей нынешней формы. Определяться с лидерами команды перед матчем с Германией на выезде в 2019 году Татьяна Николаевна будет по итогам австралийской серии турниров. Если Арина и Саша будут в худшей форме, чем я, то она будет разговаривать, думать и, возможно, поставит меня на одиночный поединок. Если же Арина будет продолжать играть круто, Саша — средне, я — тоже средне, то, скорее всего, Татьяна Николаевна отдаст предпочтение первым номерам. Это правильно.
— В Цинциннати ты сыграла с Сашей Саснович — 6:7, 2:6. Каково было встретиться с подругой по сборной?
— Я не скажу, что мы подруги. Я про нее многого не знаю. Мы тесно общались во время моего первого вызова на матчи Кубка Федерации в 2015 году и после во время матча с Японией в Токио. Сложно дружить в теннисе, индивидуальном виде спорта, в котором все игроки — твои соперники.
Что до матча с Сашей, то играла я откровенно плохо. Говорю так не из-за того, что уступила в счете, а потому что это было действительно так. Сложно объяснить. Странный матч. Мы обе начали за упокой, однако ко второму сету Саша разыгралась, поэтому 2:6.
— Пучек обещала ездить на турниры серии Большого шлема и общаться с личными тренерами игроков. Что ты скажешь о внимании с ее стороны?
— В течение сезона Татьяна Николаевна постоянно держала связь с моим тренером. Мне пишет только слова поздравления, потому что во время турниров я полностью сконцентрирована на выступлении. Вова дает ей общую картинку: почему пару не играла? А почему там так сыграла? Татьяна Николаевна всегда в курсе того, как у меня дела и как я готова.
Хочу сказать спасибо Вове за помощь. Он очень внимательный к деталям и старательный тренер. Благодаря ему в 2018 году, как я уже сказала, разобралась, что мне мешает и чего я хочу, и начала играть.
— Каким игроком может сделать тебя Владимир Крук?
— Думаю, что может довести до самого высокого уровня. У него есть все необходимое для того, чтобы сделать из меня игрока, который конкурирует с лидерами тура и борется за победу на турнирах Большого шлема. То есть игрока топ-10. Понятно, что это сложный процесс. Важная роль отведена в нем тренеру по физподготовке и врачам. Но главное — все зависит от меня.
— Арину Соболенко по манере игры и настрою сравнивают с Сереной Уильямс. Тренер Арины Дмитрий Турсунов уверен, что она может играть лучше, чем Серена. А кто из топов близок тебе по стилю? Петра Квитова?
— Я миксую разные стили и этим, считаю, ни на кого не похожа. Пока не отработала до идеала некоторые моменты, но в перспективе чувствую, что могу выполнять топ-спины и кик-подачи, подавать 185−190 км/ч, хорошо укорачивать, играть резаными ударами, играть косо. В том же шоу «Танцы» наставники ищут танцоров, которые одновременно могут танцевать в стиле хип-хоп и народном. Вот и я хочу стать универсальным игроком, каким является Роджер Федерер.
— А в женском топ-10 появление такой, как ты, получается, будет в новинку?
— Возможно. Хочется, чтобы это случилось. А пока следует сконцентрироваться на выступлении в следующем сезоне. Уже приступила к предсезонной работе. Хороший настрой должен вылиться в результат. Уверена, что мое тело и психика могут больше.
Источник: TUT.BY
23 Ноября 2018 
